Доктор медицинских наук Валерий Черешнев: воспаление лежит в основе более 80% болезней

Откуда у людей «акулий» иммунитет? Как стресс отражается на иммунитете? Бывает ли полезный стресс? Может ли стресс убить человека? Чем опасны антибиотики? Можно ли заразиться раком? Что является главной причиной болезней? Есть ли шанс вылечить болезни Альцгеймера и Паркинсона? Почему у нас практически нет здоровых детей? Как кесарево сечение лишает детей иммунитета? Ждут ли нас новые пандемии? Действительно ли ядерная война не так уж и страшна? Об этом и многом другом главному редактору «Аргументов недели» Андрею УГЛАНОВУ рассказывает советский и российский учёный-иммунолог, доктор медицинских наук, профессор, академик и член Президиума Российской академии наук Валерий Александрович ЧЕРЕШНЕВ.

Нас защищают убийцы и пожиратели

– Готовясь к интервью, я узнал, что есть два типа иммунитета. Древний иммунитет, который ещё называют «акульим», представлен клетками-хелперами, клетками-супрессорами и клетками-киллерами. Их ещё называют макрофагами. Все они уничтожают «чужаков», в том числе остатки погибших вредоносных бактерий. Второй тип иммунитета – приобретённый, который включается в случае, когда иммунитет первого типа не справляется с вредоносными возбудителями. Расскажите, как работает этот древний иммунитет, который человек приобрёл в ходе миллионов лет эволюции.

– Вы совершенно правы. Но хочу уточнить, что древнему иммунитету не просто миллионы лет, а полтора миллиарда. Он ещё называется «врождённый», или «палеоиммунитет». «Акулий» – это термин больше для журналистов, потому что звучит ярко. Второй тип иммунитета намного моложе, ему «всего» пятьсот миллионов лет. Это «приобретённый», или, как чаще называют, «адаптивный» иммунитет, ещё иногда говорят «лимфоцитарный», или «неоиммунитет». Но в вашем вопросе затаилась ошибка. Все эти супрессоры, хелперы разных типов, относятся преимущественно к адаптивному, а не палеоиммунитету. А к врождённому относятся макрофаги. Это целая система клеток, получившая своё название от слов «макро», т.е. «большие», и «фагоциты». «Фагоцитоз» переводится как «пожирание». То есть это большие клетки-пожиратели. А есть ещё малые фагоциты. Это в основном нейтрофильные лейкоциты. Они поменьше размером и переносятся в кровь из костного мозга, быстро реагируя на все возникающие воспалительные процессы. Мы видим покраснение, вызванное притоком крови, развивается очаг воспаления, и в нём сразу возникает облачко из бесцветных клеток. В образующемся гное половина – эти самые нейтрофилы-микрофаги, десять процентов макрофаги. А остальное – это микробы. Стафилококки, стрептококки придают гною его характерный золотистый цвет. В очаг воспаления кроме фагоцитов мигрируют лимфоциты, т.е. клетки лимфоцитарного, или адаптивного, иммунитета. Таким образом, как вы правильно заметили, лимфоцитарный иммунитет реагирует позже, когда не сработал врождённый иммунитет.

– То есть древнего иммунитета не хватает?

– В большинстве случаев «акулий» сам справляется. Микробы, вирусы, различные агенты, грибки, токсиканты, все загрязнения от мельчайших частиц до живых организмов действуют на человека. Макрофаги находятся у нас в коже, их очень много в печени, вдоль сосудов, в соединительной ткани. То есть если мы получаем порез, через который нас могут атаковать вредоносные организмы, то их сразу же в любом месте повреждения соединительной ткани встречают макрофаги, которые пожирают незваных гостей. А отходы этой схватки выводятся через почки или кишечник. А вот если иммунная система ослаблена или агентов слишком много, то силы макрофагов не хватит и макрофаги через белковые молекулы – цитокины просят помощи лимфоцитов, представителей адаптивного иммунитета. В процессе участвуют более 400 цитокинов, образующих цитокиновую сеть.

– Чем адаптивный иммунитет отличается от врождённого?

– Адаптивный, или лимфоцитарный, иммунитет более специфичный. В настоящее время общепризнанной является селекционно-клональная теория Бёрнета, известного австралийского иммунолога, получившего в 1960 году Нобелевскую премию. Он установил, что лимфоциты клонированы в группы по 50–300 клеток, и они с нашего рождения несут в себе информацию о всех патогенах, с которыми сталкивались в процессе жизни наши бабушки, дедушки и другие более далёкие предки, в общем, вся наша популяция с момента зарождения человека. У нас в организме есть клон лимфоцитов против чумы, дизентерии, стрептококков и стафилококков, против десятков тысяч микроорганизмов.

– И как это работает?

– Скажем, проник в наш организм стафилококк. Макрофаги не справились. На помощь идут лимфоциты. Но каждый лимфоцит должен встретить своего стафилококка! С нужными рецепторами! Этот клон маленький, 50–100 лимфоцитов. Но они тут же после встречи с нужным микробом начинают делиться, накапливаться, их вскоре уже тысячи и даже миллионы. И начинают свою схватку со стафилококком. Но начинают они её не сразу. Если макрофаги реагируют мгновенно, начиная пожирать врага, то лимфоциты работают постепенно. Два–четыре дня идёт индуктивная стадия, клетка перестраивается. А с пятого-шестого дня начинают либо продуцировать антитела непосредственно в кровь, либо сам клеточный Т-иммунитет перестраивает лимфоцит, который накапливает нужные рецепторы на своей поверхности и сам взаимодействует с патогеном, против которого он выработался.

– А как работают хелперы?

– Хелперы, помощники, – это, как правило, Т-лимфоциты, они помогают В-лимфоцитам и ряду Т-лимфоцитов отвечать адекватно на патогены. Это целый класс клеток, которые при необходимости идут на помощь остальным клеткам иммунитета. При этом огромную роль играют ещё и регуляторные лимфоциты, которые способствуют развитию адекватной иммунной реакции.

Отсроченная смерть от стресса

– Сегодня большинство наших граждан живут в условиях стресса по понятным причинам. Что такое стресс с точки зрения науки? Каков его механизм воздействия на нас? И как он влияет на иммунитет?

– Слово «стресс» – английское и в дословном переводе означает «напряжение». В физике этот термин был известен сотни лет и означал, напряжение в пружине. Создатель учения о стрессе – канадский патофизиолог Ганс Гуго Бруно Селье. В Канаде он создал сначала лабораторию, а потом Международный институт стресса. Умер в 1982 году в возрасте 75 лет. Он семнадцать раз выдвигался на Нобелевскую премию! И так её и не получил.

Экспериментировал на крысах. У одной вызывал перелом кости, у другой – ожог, у третьей – кровопотерю. И на последующем вскрытии нашёл у всех трёх одинаковые проявления патологии. Во-первых, увеличение коры надпочечников в три-четыре раза. Во-вторых, многочисленные точечные язвы в кишечнике. И в-третьих, инволюцию, обратное развитие или уменьшение в размерах тимуса, одной из главных желёз иммунитета, всего тимико-лимфатического аппарата, включая лимфоузлы, которые становились крошечными. Он описал это в 1936 году, назвав синдромом, вызванным различными повреждающими факторами.

– А откуда взялось слово «стресс»?

– Селье помогал сыну-пятикласснику учить физику. И когда сын читал вслух из учебника про «состояние стресса пружины», этот термин понравился Селье. В 1946 году он опубликовал труд под названием «Состояние стресса в живом организме». Термин сначала вызвал критику – как так, разве можно в биологию переносить физический термин! Но потом он быстро прижился. Селье знал восемь языков и любил делать доклад на том языке, в какой стране он находился. Много раз бывал в Москве. Он написал 1700 работ! Выпустил 40 книг по стрессу! Его любимая фраза была: «Мы живём в век прогресса, космоса и стресса».

– И как же стресс воздействует на организм?

— Оказывается, преимущественно через гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковую систему. При этом ведущим защитником является надпочечник, кора которого производит в большом количестве гормоны – глюкокортикоиды, резко повышающие устойчивость организма. А мозговой слой надпочечников вырабатывает адреналин, который сужает сосуды, повышает уровень сахара в крови, усиливает работу сердца, мозга, и в результате человек сопротивляется стрессу. Однако инволюция тимико-лимфатического аппарата говорит о том, что при стрессе иммунный ответ сначала уменьшается. Но стресс – это динамичный, фазовый процесс, возникающий на любое раздражение и характеризующийся специфическим синдромом, который мы только что описали. Селье говорил, что стресс – это пряная приправа жизни, без стресса, без эмоций не бывает жизни. Но важна «порция».

– То есть бывает и полезная порция стресса?

– Средний или лёгкий стресс – это стимуляция. А тяжёлый стресс ведёт к трём клиническим стадиям. Первая фаза – тревоги, состоит из 2 стадий: шока и противошока, длится до двух суток. Вторая фаза – адаптации, когда выделяются гормоны коры надпочечников и повышается устойчивость, всё готово к сопротивлению. А третья стадия, если стресс продолжает действовать или адаптивные возможности организма исчерпаны, – это истощение, которое может закончиться смертью. Селье выделил эти две точки смерти от стресса. Это фаза шока, острая смерть в первые 12 часов, и истощения – хронизация процесса, исчерпание защитных сил организма и отсроченная смерть, что в реальной жизни обычно и бывает. Селье говорил, что человек может получить тяжёлое ранение в бою или предаться страсти с любимой женщиной, и при этом в его организме произойдут одинаковые изменения, потому что и то и другое – это напряжение, стресс. Он распознал стандартную реакцию организма на все возможные раздражения. Но, конечно, всё начинается не с надпочечника. Психоэмоциональный стресс прежде всего действует на мозг! И Селье углубился в изучение трудов Павлова, даже выучил русский язык, чтобы читать его в подлиннике. Он говорил, что вам, в России повезло, у вас есть Павлов, который возвёл физиологию нервной системы в ранг точной науки. Выяснилось, что стресс действует на кору головного мозга, потом сигнал идёт на гипоталамус, межуточный мозг, где включается главная реакция, вырабатывается кортикотропин, который действует на гипофиз, а оттуда уже идёт воздействие на кору надпочечника. Совместными усилиями учёных мира был раскрыт этот механизм. Но приоритет Селье бесспорен.

– Наш организм – это обиталище более 10 тысяч различных микроорганизмов – бактерий, микробов, вирусов. Как они взаимодействуют с клетками человека? Помогают они нам или мешают?

– На самом деле их гораздо больше, миллионы. Особенно в кишечнике. Если на коже у нас 17–20 видов бактерий, а в гортани доходит до сотни, то в толстом кишечнике их просто море, миллионы и миллионы. На одном из последних конгрессов иммунологов в Австралии сообщили, что число вирусов в человеческом кишечнике не поддаётся учёту. Сумма всех микроорганизмов в человеке называется «микробиом».

– Число их неизвестно, а масса?

– Средний человек массой в 70 килограммов содержит в себе 2–2, 5 килограмма микроорганизмов. Бактерии живут непосредственно в просвете кишечника, между клетками. А вирусы обычно – внутриклеточные обитатели. И поэтому, когда человек принимает антибиотики, они убивают прежде всего бактерии, а до вирусов дотянуться не могут. В итоге количество бактерий падает, а количество вирусов увеличивается. Возникает дисбактериоз, что чревато нарушениями пищеварения. Поэтому с антибиотиками нужно быть очень осторожным.

– Значит, антибиотики вредны?

– А чем вы убьёте патогенные бактерии? Нужно просто делать всё аккуратно. Антибиотики спасают жизни людей, но имеют свои обратные стороны, которые надо учитывать. На конференции по гастроэнтерологии в Канаде сообщили об интересном препарате: высушенный кал здорового человека, инкапсулированный в оболочку в виде таблетки. И людям с тяжёлыми дисбактериозами назначают этот препарат для восстановления микробиоты кишечника. Вот до чего доходит прогресс!

Вирус рака

– Я из ваших лекций узнал, что онкологические заболевания имеют вирусную природу. Даже есть такое понятие, как онкогенный вирус.

– Совершенно верно, есть такая теория. Сейчас она признана во всём мире. В 1968 году вышла книга, которая называется «Вирусно-генетическая теория происхождения опухолей». Её автор – Лев Александрович Зильбер, академик, трижды сидевший в «шарашке». В 1944 году, когда создали Академию медицинских наук, он сразу был избран в академики. Выдающийся учёный. Он как раз и занимался этой темой. И показал, что в организме человека есть вирусы, способствующие онкологическим заболеваниям. Он обосновал это теоретически, а позже было подтверждено на практике. Эти онковирусы являются составной частью микробиома. Их ещё называли «вирусы-сиротки». Зильбер говорил, что они находятся в толстом кишечнике и слизистой носа. В отличие от инфекционных заболеваний, где имеется горизонтальная передача вируса – то есть от заболевшего человека к здоровому, – онковирусы передаются вертикально.

– Что это значит?

– От матери – плоду. А тот передаёт следующему поколению. И сохраняется это из поколения в поколение.

Но обычно эти вирусы находятся в неактивном состоянии. Бактерии и другие соседствующие микроорганизмы не дают активизироваться этим вирусам. То есть в здоровом организме всё уравновешенно. Если же иммунитет по каким-то причинам падает…

– По каким?

– По каким угодно. Например, радиация действует на лимфоцитарную систему напрямую, вызывает вторичный иммунодефицит, и человек остаётся без защиты. Или тот же СПИД. В случае падения иммунитета онкогенные вирусы начинают активизироваться и внедряться через кровь в ту или иную клетку. Внедрился в эпителиальную клетку желудка – рак желудка, в лёгкие – рак лёгкого, поразил кроветворную клетку – лейкоз, которых может быть множество видов, так как и клеток крови много видов. Итак, онковирус внедрился в генетический аппарат клетки, супрессирует, тормозит информацию на дифференцировку клетки и резко активизирует информацию на её рост, пролиферацию. Поэтому клетки лейкоза так похожи, они накапливаются, не успевая дифференцироваться. И происходит совершенно безудержный рост. Но он может быть и у доброкачественных опухолей! Разница в том, что доброкачественная растёт мягко, постепенно раздвигая ткани. А злокачественные приобретают возможность не раздвигать ткани, а прорастать в них. И прорастая в кровеносные или лимфососуды, от них отделяются клеточки и возникают метастазы. Поэтому и название такое – рак. Он будто щупальцами захватывает весь организм. Лейкозы трудно лечить, потому что раковые клетки быстро разносятся кровью по всему организму. Если рак желудка или лёгкого определить на первой стадии, то с помощью соответствующего лечения жизнь человеку можно продлить на 5–10, а бывало, что и на 25 лет. С лейкозами так труднее получается. Так что на конгрессах давно говорят, что этиология рака известна – это вирус. А вот почему они активизируются – это нужно ещё выяснять.

– Вы специалист и по воспалительным процессам. Чем они отличаются от онкологии и от чего они зависят?

– Воспаление – это самый древний патологический процесс. Он состоит из двух компонентов – повреждение и реакция на него. Реакцию на повреждение обеспечивает тот самый врождённый «акулий» иммунитет. Если реакции макрофагов недостаточно, подключается и приобретённый лимфоцитарный иммунитет, антитела-защитники, лимфоциты-киллеры скапливаются в очаге воспаления и нейтрализуют микробы, которые заносятся в очаг. Воспаление – это настоящее поле битвы. Оно может быть локальным – фурункул, рана. А может быть и системным – это сепсис, когда микроб прорывается в кровь, оседает в органах, начинает размножаться. В крови начинает накапливаться огромное количество гнойных микробов. Кровь уже не несёт достаточное количество своих белков, антител, не выполняет защитных функций, плохо переносит кислород, эритроциты и т.д. Поэтому начинается недостаток кислорода, гипоксия, постепенное запустевание кровеносного русла и, как финал, остановка сердца и смерть. Воспаление лежит в основе более 80% болезней. Инфаркт миокарда – это тоже острое воспаление, некроз тканей, макрофаги и фибробласты образуют рубец на месте повреждённых тканей. Ранение, ожог – всё это причины воспаления. А вторые наиболее частые патологические процессы – это опухоли. На них приходится 15–20%. Ещё выделяют нейродегенеративные процессы, но ведь на самом деле и они представляют собой хроническое воспаление. Причём наука не стоит на месте. Когда я заканчивал вуз в 1968 году, нам на лекциях читали, что воспаления являются причиной 60% болезней. Сейчас уже 80. И чем дальше расшифровываются тонкие механизмы заболеваний, тем больше позиций отдаётся воспалениям.

«Почесуха» и «болезнь людоедов»

– Вы произнесли загадочное слово – нейродегенеративные процессы. Принято считать, что среди заболеваний на первом месте стоит онкология, на втором – сердечно-сосудистые болезни. Иногда их меняют местами. И вдруг выяснилось, что людей в возрасте за 80, которых становится всё больше, начинают донимать именно эти нейродегенеративные процессы. К этим процессам в том числе относится и болезнь Альцгеймера. Рак их не взял, сердечно-сосудистые заболевания обошли стороной, и на тебе, неизвестная беда пришла откуда не ждали.

– В 1997 году Нобелевская премия была вручена за расшифровку механизмов нейродегенеративных заболеваний. За открытие прионов (англ. prion от protein «белок» + infection «инфекция»; слово было предложено в 1982 году Стенли Прузинером). В конце 70-х в Англии случился большой падёж овец от «почесухи». Животные начинали отчаянно чесаться, разрывали себе кожу, сосуды, погибали от кровотечений. Исследованиями занялся калифорнийский молодой вирусолог Стенли Прузинер, которому тогда было 38 лет. С помощью опытов он выяснил, что ни бактерии, ни вирусы не вызывают этой болезни. Значит, возбудитель ещё мельче! И он установил, благо аппаратура позволяла, что в образцах крови овец плавают молекулы белков. Оказалось, что именно при введении этих белков возникает «почесуха». Прузинер назвал это «протеин инфекционный». Отсюда «прион». Потом уже вспомнили про Даниэля Гайдушека, который открыл на островах Океании так называемую «болезнь людоедов», «болезнь куру» (дрожание), которая передавалась, когда племя людоедов съедало человека, имеющего такое заболевание, скармливая детям мозг, чтобы умными были. И у этих «умных детей» лет через 30–40 развивалась такая же болезнь. Это было в 60–70-е годы прошлого века, и методики не позволяли обнаружить прионы. Но пришли к выводу, что это приходит не из микробиома, не из кишечника, а это что-то, образующееся в мозге.

– И что же?

– Выяснили, что есть медиатор, который в организме человека отвечает за циркадные ритмы: день-ночь, зима-лето и т.д. К вечеру этот протеин-P накапливается, и нас тянет в сон. К утру баланс восстанавливается. А если этот белок начинает вырабатываться плохо, он превращается в амилоид, липкий белок, который не передаёт информацию в синапсе (функциональная и структурная единица нервной системы, которая позволяет нейрону или нервной клетке передавать электрический или химический сигнал другому нейрону), а склеивает синапс, и нервная клетка отмирает, то есть происходят дегенеративные процессы. Наблюдается возбуждение двигательного центра, которое идёт напрямую к мышцам, вызывая синдром «почесухи».

– А при чём тут люди?

– А когда начали разбираться с людьми, умершими от болезней Паркинсона, Альцгеймера, то выяснили, что при болезни Альцгеймера поражается лобная доля мозга, страдают «мыслительные» клетки, подверженные дегенеративным процессам. А при болезни Паркинсона поражаются клетки передней центральной извилины, которые отвечают за двигательные процессы, отчего начинаются подёргивания и дрожание рук или ног.

– Если нашли причину, значит, можно найти и лекарство?

– Прузинер рассказывал, что ничто не берёт эти прионы – ни антибиотики, ни стрептоцид. Но попробовали капнуть в культуру с выделенными прионами каплю хлорки – и через два часа ни одного приона! Но ведь человеку хлорки не накапаешь! То есть прионы можно убить. Но пока бороться с ними не получается. Такая вот проблема. Прион не образуется сам по себе, а появляется в организме при определённых условиях. В малой степени болезнь Альцгеймера бывает и у молодых. Как исключение, но бывает. Как и болезнь Паркинсона. Но основная масса больных – это пожилые люди старше 80–85 лет. Нейродегенеративный процесс – это хроническое системное воспаление с поражением важных когнитивных структур мозга и выраженным ослаблением иммунной системы. Почему амилоиды собираются именно в тех отделах мозга, которые отвечают за умственную деятельность, каков механизм превращения медиатора в амилоид – важнейшая тема современной медицины.

Ковид – лишь первая ласточка

– Перейдём от старшего поколения к младшему. Я слышал, что у нас только 15% новорождённых полностью здоровы. Остальных сразу после рождения нужно лечить. Я не помню, чтобы в СССР был такой ужас. Что случилось?

– Цифры немного другие, но тоже неприятные. Официальная статистика свидетельствует, здоровых детей – от 15 до 25%. Причём, что интересно, здоровых новорождённых – 25%, а первоклассников – уже всего 22. А у выпускников, только не пугайтесь, здоровых всего 2, 5%! 97, 5% наших выпускников нуждаются в лечении. 70% из них страдают хроническими заболеваниями.

– Какова причина такой катастрофической картины?

– Много причин. Среди них, как ни странно, прогресс медицины. Жизнь изменилась. Изменились факторы. Разве раньше мы знали про первичный врождённый иммунодефицит? Знали, что такой существует. Знали, что появляются дети, у которых не работают лимфоциты и макрофаги. Но их было невозможно диагностировать, и, соответственно, никто их не лечил. Ребятишки погибали в первые три года жизни. А разве раньше выхаживали детей, родившихся с весом 500 граммов? А сейчас по международным правилам таких положено выхаживать. И врачи это делают. Или возьмём, как пример, роды в Калифорнии, в США. Ещё несколько лет назад более 50% рожениц требовали разрешить их от бремени путём кесарева сечения. Зачем? А потому что больно рожать. Но исследователи доказали – если ребёнок выходит по естественным родовым путям, он обсеменяется микрофлорой матери. А это тренировка иммунитета. Уже не мамин иммунитет тебя охраняет, а ты сам борешься за своё место в мире. А у «кесарят» иммунитет отстаёт, ему ещё год нужен, чтобы по иммунитету догнать новорождённых, появившихся естественным путём.

– А экология влияет?

– Разумеется! Биосфера Земли – это тонкая оболочка, 20 километров вверх и 10 вниз. Это та зона, где существует что-то живое. Растения, животные, микроорганизмы и человек – вот все четыре вида живого на планете. Пожары бушуют по всей Земле, и у нас, и в Африке, и Латинской Америке, и в Австралии, полыхает даже в благополучной Европе! Уничтожается огромное количество растений, животных. А на них обитало несметное число микрофлоры. И куда ей деваться? Она находит себе новое место обитания, где есть постоянная температура 36, 6 градуса, питательные вещества, и которое только растёт в количестве. И кто же это?

– Человек.

– Правильно. Нас уже 8 миллиардов, а к концу века станет 11. Следовательно, надо совершенствовать среду обитания, а не уничтожать её. Я к чему веду? Зоонозы, то есть микроорганизмы, вызывающие заболевания у животных, превращаются в антропозоонозы. А они ускоренно превращаются в антропонозы. Как примеры – ВИЧ, ковид. ВИЧ циркулировал среди обезьян, ковид – среди летучих мышей. А сегодня ВИЧ и ковид уже передаются от человека к человеку. Всё теперь передаётся напрямую. Идёт процесс быстрого, прогрессивного развития патологий.

– То есть нас ждут новые вирусные заболевания?

– Конечно. И не одно. Самые вирулентные вирусы ждут нас. Из последних – вирус Хендра. Это заболевание передаётся от летучих лисиц, разновидностей летучих мышей, которые вызывают острое респираторное заболевание лошадей, передающееся людям, и которое сумели остановить в Австралии благодаря принятым решительным мерам по восстановлению нарушенной окружающей среды.

Шесть правил счастливой жизни

– В последнее время различные эксперты стали продвигать идею, что в применении ядерного оружия в общем-то нет ничего катастрофического и его последствия учёные прошлого сильно преувеличивали. Японцы после Хиросимы и Нагасаки не вымерли, живут себе чуть не по сто лет. И Фукусима их не подкосила. И мол, случись ядерная война, на грани которой мы балансируем, человечество не вымрет. Может ли наш иммунитет справиться с определённой дозой радиации?

– Самый сильный иммуносупрессант – это гамма-излучение. Абсолютная лимфопения, то есть уменьшение лимфоцитов в крови, чёткий признак того, что на человека воздействовала радиация. А как мы уже говорили, лимфоциты – это основа адаптивного иммунитета. Без них человек становится беззащитным. Радиация угнетает иммунитет сильнее, чем самый сильный на сегодня «угнетатель» – вирус ВИЧ. В Хиросиме и Нагасаки погибло в общей сложности вместе с отсроченными смертями около 200 тысяч человек! И генетические мутации передаются из поколения в поколение. Да, Япония собралась и сумела многое преодолеть, внимательно наблюдая за последствиями двух ядерных ударов 80‑летней давности. Но не дай бог, в 1946 году был бы осуществлён план «Троянский конь», когда Трумэн уже наметил 20 промышленных центров Советского Союза для ядерных ударов по ним! Неизвестно, что бы было. Ядерная война, даже локальная, – это уничтожение сотен тысяч людей. И это не конец, а только начало беды. Две-три недели, и иммунитета как не бывало, даже если ты не погиб непосредственно от самого взрыва. А без иммунитета человек не жилец, его легко свалит в могилу самый слабый вирус. Будут полностью поражены и костный мозг, и лимфоидная система. Любая вторичная инфекция будет иметь фатальные последствия. Обычная кишечная палочка будет вызывать сепсис. Я уж не говорю о гнойных стафилококках или стрептококках. Так что радиация – страшное оружие.

– ЧТО БЫ вы посоветовали нашим читателям?

– Известно, что всем живым организмом управляют регуляторные системы. Их всего три – нервная, эндокринная и иммунная. Поэтому и воздействовать надо на все три системы. Остальные, конечно, тоже забывать не надо. Это и система пищеварения, и система кровообращения, и другие. Но первые определяют всё. Как они прикажут, так всё и будет функционировать.

Всемирная организация здравоохранения определяет: здоровье – это отсутствие болезней, чётко и ясно. Но что характеризует здоровье?!

Давайте выделим несколько пунктов.

Первое. Надо находиться в гармонии с окружающим внешним и внутренним миром. Чаще задавать себе вопрос: «А правильно ли я делаю? С чего это я разнервничался? Зачем я поступил именно так?» То есть необходимо постоянно анализировать своё поведение, искать гармонию, чтобы «не навреди» стало твоим жизненным правилом.

Второе. Надо учиться воспринимать не только мажорные краски и звуки бытия, но и минорные, потому что в жизни бывает всякое. На жизненном пути нас ждут и горе, и трагедии, никуда нам от этого не деться. И надо настраивать себя на понимание того, что жизнь продолжается. И понимать, что можно вызвать не только защитный эвстресс (положительный), но и дистресс (отрицательный). И избыточными гормонами стресса можно себя уничтожить, если нагнетать себя, паниковать, ой, что будет!

Третье. Надо воспитывать в себе чувство нужности, необходимости себя любимого – на работе, в общественной жизни и, главное, в семье, в которой ты должен быть не гостем, а соучастником.

Четвёртое. Нужно стараться иметь отличный внешний вид. Психологи отмечают, что если человек подтянут, опрятен, физически развит, то он и мыслит совсем по-другому, он и сам мир воспринимает позитивнее, и у других вызывает позитивные эмоции. Это очень важно. И дело не в том, чтобы накачать себе мышцы и проводить часы в салоне красоты, а в гармоничности облика и состояния, умении много работать и хорошо отдыхать.

Пятое. Надо иметь оптимистическую устремлённость не только в будущее, но и в настоящее. Искать положительное, учитывать ошибки, искать пути к тому, чтобы сделать всё лучше.

И последнее, шестое. Надо в целом понимать – чем быстрее набирает силу наш современный прагматичный мир, чем больше мы можем измерить, подсчитать, вычислить, применить искусственный интеллект, тем яснее и очевиднее становится значение в жизни того, что не просчитывается и не измеряется, но без чего нет ни человека, ни творчества, ни судьбы.

Я говорю о нравственных отношениях между людьми. Если мы всё это поймём, то тогда и будет человек здоровым, на своём месте, с самоуважением и уважением к другим.

Источник: argumenti.ru