Эмигрант среди эмигрантов, поэт Борис Поплавский: биография, творчество, увлечение мистикой и религией

Как только не характеризовали Поплавского его современники. Он был и «проклятым поэтом», и «далекой скрипкой среди близких балалаек», и «царевичем русского Монпарнаса»; этот список можно еще долго продолжать, но ясно одно: Борис Поплавский – удивительное явление в культуре Русского Зарубежья, таинственное и трагическое.

Родился Борис Юлианович Поплавский в 1903 году в Москве в музыкальной и культурной семье. Его родители познакомились во время учебы в Московской консерватории, отец, Юлиан Игнатьевич, играл на фортепьяно и был одним из любимых учеников Петра Ильича Чайковского, мать, Софья Валентиновна Кохманская играла на скрипке. Также она увлекалась оккультизмом и теософией, что в дальнейшем сильно повлияло на мистические искания самого поэта. В доме Поплавских часто собиралась литературная и музыкальная богема Москвы. Старшая сестра Бориса, Наталья, стала одной из ярких представительниц этой богемы, после того как в 17 лет в 1917 году издала сборник стихов «Стихи зеленой дамы». Стихотворения «Ты едешь пьяная и очень бледная» и «Попугай Флобер» оказались впоследствии популярными романсами, их исполняли Петр Лещенко и Александр Вертинский. По словам отца Поплавского, Борис написал свои первые стихи в 13 или 14 лет, подражая сестре. В 1920 году случилась единственная прижизненная публикация поэта в России. Его стихотворение «Герберту Уэллсу» было напечатано в симферопольском альманахе «Радио» вместе с произведениями Маяковского и других футуристов. В декабре 20-го года Поплавский вместе с родителями эвакуируется за Врангелем в Турцию, навсегда покидая Россию.

В Константинополе Борис впервые встретился с нищетой эмиграции. Нищим он отдавал не только все свои деньги, полученные от отца, но и пускал их к себе ночевать. С этого началось стремление Поплавского к нищенской жизни, ко дну жизни эмигранта. Здесь же и берет свое начало увлечение поэта мистикой и религией: он вступает в теософскую организацию «Орден звезды на Востоке», лидер «Ордена» Джидду Кришнамурти считал себя «мессией», через которого должен был заговорить «Учитель Мира», Поплавский также посещает церковные службы и берется за изучение творений отцов Церкви. Мотив богоискания становится одним из главных в его поэзии и прозе.

В 1921 году переезжает вместе с отцом в Париж. Начинает активно участвовать в культурной жизни русских эмигрантов, пишет статьи о живописи (Поплавский и сам пробовался как живописец, пока не осознал, что быть поэтом – его главное призвание), читает доклады на литературных собраниях. Известен случай, описанный Ириной Одоевцевой в ее мемуарах «На берегах Сены», он свидетельствует о даре поэта как оратора. Поплавскому нужно было выступать на вечере, посвященному творчеству писателей Джойса и Пруста. За пять минут до начала своей речи Борис Юлианович подбежал к Одоевцевой с расспросами об этих литераторах, которых, по своему признанию, он не читал. Выступая перед взыскательной публикой (многие из слушателей являлись специалистами по творчеству Джойса и Пруста), он поразил ее своими «глубокими знаниями» текстов прозаиков. Николай Фельзен, тщательно изучавший творческий метод Пруста, тогда удивленно сказал: «Я и не подозревал, что он так чувствует и понимает Пруста. Какой молодец! Какая светлая голова! Я просто поражен и восхищен им. Казалось бы, я все о Прусте знаю, а он открывает мне новое».

Несмотря на свои блистательные выступления на литературных собраниях, на популярность среди коллег по цеху, к примеру, его стих «Черная мадонна» называли «гимном Монпарнаса», на успехи в публикациях (Поплавский публиковал стихи в малодоступных для младоэмигрантов «Современных записках»), поэт продолжал вести нищенский образ жизни, жил на пособие по безработице. Он принципиально не устраивался на работу, считая, что любая работа «скучна и бессодержательна». Удивительно также, что параллельно с написанием пронзительных стихов Поплавский предпочитал слыть боксером. Он говорил, что «наслаждается равнодушием к литературе».

Поэт находился в вечных исканиях, это касалось даже политических воззрений: сегодня он мог быть анархистом, завтра – монархистом, послезавтра – демократом.

Искания Бориса Поплавского трагически оборвались на 33-м году жизни. До сих пор неизвестно: было ли это самоубийство или нет. Впоследствии такие слова приятель поэта прозаик Гайто Газданов напишет в своем некрологе: «Вместе с ним умолкла та последняя волна музыки, которую из всех своих современников слышал только он один… смерть Поплавского связана с неразрешимым вопросом последнего человеческого одиночества на земле».

Источник: argumenti.ru